Еще полгода Евгеній боролся съ прежнимъ помысломъ о вреде для здоровья, но победилъ его. Однако искушеніе не оставляетъ подвижника. Онъ сталъ тяготиться послушаніемъ, а потомъ возстали въ немъ нечистыя похотенія. Снова онъ просится въ монастырь. Отецъ Иннокентій, какъ могъ, утешилъ его, советуя нести данное послушаніе ради вечной награды на небесахъ. Сила убежденія на этотъ разъ подействовала и Евгеній безпрекословно сталъ нести все тягости труднаго послушанія.
Молитвою, постомъ, непрестанными трудами, по благодати Божіей, онъ победилъ плотскія вожделенія.
Смиренный молодой монахъ и тамъ, где являлся по послушанію, какъ старшій и распорядитель работъ, трудомъ былъ отличаемъ постороннимъ отъ прочихъ: онъ самъ во всемъ показывалъ примеръ; любовію и лаской заставлялъ рабочихъ трудиться более усердно. надзоромъ любвеобильнаго батюшки отца Иннокентія, изъ него Выработался тихій, ласковый, терпеливый юный подвижникъ, вполне подходящій на послушаніе гостинника, которое потомъ отецъ Евгеній занялъ и до самой смерти исполнялъ съ любовію. Казалось, – о. Евгеній вырос на этомъ послушаніи, сроднился съ нимъ и былъ незаменимъ.
Евгеній всегда ожидалъ гостей: къ пріезду лошадей съ поезда у него все было приготовлено. Онъ безъ требованія немедленно подавалъ закуску и чай, разве спроситъ, что угодно впередъ подать. Отецъ Евгеній зналъ все требованія проезжихъ и делалъ всемъ множество услугъ, которыя имеютъ большое значеніе для путника.
Иногда между гостями находились любители поговорить и въ отце Евгеніи находили покорнаго слушателя не потому, что гостинникъ самъ любилъ поговорить, но потому, что не вниманіемъ своимъ онъ не хотелъ оскорбить гостя.
Молодому подвижнику не приходилось много спать, всего 3–4 часа въ сутки. Кроме многосложныхъ обязанностей, требующихъ его присутствія въ разныхъ местахъ, о. Евгеній старался, по возможности, самъ встретить всякаго пріезжаго изъ обители, своего ли брата, или посторонняго, а въ полночь отправить его на станцію железной дороги, для чего надобно было распорядиться кучерами, лошадьми и т. д. Конечно, многое можно было