При советской власти в храмах располагались и интернат, и ПТУ механизаторов, и спортзал, и кинозал, и склад МВД…

Первые службы стали проходить в Николо-Тихвинском храме под малой шатровой колокольней. Стены внутри обили фанерой, чтобы кирпичная крошка не сыпалась на головы молящихся. Зимой холодно было, даже Святые Дары немножко подмерзали.

– Жили мы почти в аскетических условиях, – вспоминает игумен Паисий (Савосин). – Руки у нас были постоянно черные и в цыпках, мыли ведь в холодной воде. Зубы только чистили с теплой водой, кипятили ее в кружке кипятильником. Коридор в братском корпусе не отапливался, тепло было только в кельях, рассчитанных на несколько братьев. Получить отдельную келью считалось великим благом.

Одним из первых насельников монастыря был нынешний митрополит Рязанский и Михайловский Вениамин, который в 1989-1990 годах нес здесь послушание эконома-строителя. Недавно, приезжая в монастырь, он с радостью сказал: «Мне особенно приятно, что на месте моей кельи теперь храм «Скоропослушницы».

Владыка рассказывал, что в те годы над восстановлением обители трудились в три смены. Например, был такой иеромонах Амвросий (Кравчук) – сегодня он духовник женского Покровского Хотьковского монастыря – очень выносливый, мог работать целыми сутками.

– Я буквально уговаривал его пойти поспать хотя бы несколько часов. Просил, мол, батюшка, пожалейте братию и трудников, ведь не все такие сильные как вы, – вспоминает владыка Вениамин.

Весьма значимым был для обители был 1992 год, когда в монастыре появились сразу три иконы апостола Иоанна Богослова. В Великую Субботу привезли образ апостола XVII века из Ярославля. На Пасху сотрудники Рязанского кремля разрешили взять на пару недель список с чудотворный иконы Иоанна Богослова. А в Светлый Понедельник пришла посылка от архимандрита Иоанна (Крестьянкина), в которой была еще одна икона апостола-евангелиста. Впоследствии ее подарили Симеоно-Верхотурскому монастырю.