Братия.

Святитель Игнатий Брянчанинов на закате своих дней, как бы подводя итог своей жизни, писал: "Чем больше прохожу путь жизни и приближаюсь к концу его, тем более радуюсь, что вступил в монашество, тем более воспламеняюсь сердечной ревностью достигнуть той цели, для которой Дух Святой установил в Церкви монашество. Монашество не есть учреждение человеческое, а Божеское, и цель его, отделив христианина от сует и попечений мира, соединить его посредством покаяния и плача с Богом, раскрыв в нем отселе Царствие Божие.

Милость из милостей Царя царей - когда Он призовет человека к монашеской жизни, когда причастием Святого Духа освободит его от насилия страстей и введет в предвкушение вечного блаженства..."

Это слова почти современного нам учителя Церкви, писателя-аскета, созвучны свидетельствам многих иных духоносных мужей и жен — новых и древних, которые на опыте изведали достоинства настоящей монашеской жизни, столь "помощной" в стяжании Духа Святого, стяжании Царства Божия.

По словам Афонского старца Паисия Святогорца монах молча проповедует Христа своей жизнью и помогает ближнему своей молитвой.

Однажды старца Паисия спросили: "Почему монахи сидят здесь? Почему они не идут в мир на общественное служение?" Старец ответил: "А разве маяки не должны стоять на скалах? Что, прикажете им переехать в города и подключится к работе уличных фонарей? У маяков свое служение, у фонарей свое. Монах — это не лампочка, которая висит над городским тротуаром и светит пешеходам, чтобы те не спотыкались.