Для характеристики подвижника приведемъ здесь воспоминанія его племянника.

Тотъ писалъ: «Прежде я съ отцомъ жилъ въ с. Теткине, а въ 1888 году, одиннадцати летъ, переехалъ на жительство въ пригородную слободу г. Путивля близъ монастырскихъ Сеймскихъ мельницъ и тогда въ первый разъ увиделся съ своимъ роднымъ дядей по матери монахомъ Евгеніемъ. Былъ обласканъ его любовію и съ техъ поръ до самой его смерти находился при немъ: все внешкольное время летомъ, вместе съ другими мальчиками, занимался въ саду.

Въ теченіи этихъ шести летъ я пользовался высокимъ примеромъ жизни о. Евгенія и ни разу не заметилъ въ его поступкахъ чего-либо предосудительнаго. Уважая въ немъ не столько родного дядю, сколько истинно добродетельнаго человека, я, безъ всякаго преувеличенія, по чистой совести, для памяти о немъ могу сообщить кое-что изъ его жизни.

Прежде всего многихъ поражала неутомимость о. Евгенія на послушаніи: онъ былъ гостинникомъ на подворьи Сеймскихъ мельницъ, поваромъ для пріезжающихъ гостей и садовникомъ. Кроме того заведывалъ кучерами, скотнымъ дворомъ, огородомъ и полемъ.

Столь многосложныя обязанности почти не оставляли свободнаго времени. Утромъ, управившись съ гостями он шелъ въ садъ, огородъ или въ поле. Въ келью заходилъ ненадолго, но и тогда я заставалъ его сидящимъ съ четками въ рукахъ и творящимъ Іисусову молитву, или же за душеполезной книгой. Заботы многотруднаго послушанія не отвлекали отца Евгенія отъ обязанности инока: онъ рано утромъ, или поздно весером исполнялъ свое монашеское келейное правило.

Видя его постоянно бодрствующимъ, даже ночью (ибо отправленіе лошадей на станцію всегда было в полночь), я спрашивалъ дядю: когда вы спите? Онъ обыкновенно, отвечалъ: мы-то спимъ, а врагъ нашъ бодрствуетъ.