Он родился в большой крестьянской семье еще до коллективизации, в 1927 году в с. Никуличи под Рязанью. Всем управляла бабушка. Дедушки не было. Семья была очень трудолюбивая, православная, с традициями. Ходили на молебен и в Николо-Радовицкий монастырь, в Иоанно-Богословский.

У бабушки, отцовой матери, было семеро человек детей, потом она взяла еще четверых. Муж у нее умер молодым, но она не сломалась, вела все хозяйство. Отец Авель, а тогда просто Коля, никогда не слышал, чтобы кто-то ответил бабушке грубо. Все показывали дружелюбие, любовь. Имена-то даже были ласкательные: Настюшка, Грунятка.

Батюшка Авель говорил, что лучший учитель – это семья. Иногда, кажется, ребенку говоришь, а у него мимо ушей. Но он это складывает, как в копилку. Запоминает, как в семье заведено.

Когда батюшка пошел в школу – стал соприкасаться с ребятами. А там разные… Не хотелось ему быть белой вороной. Подумал: “Буду как они”. Но так и не научился ни курить, ни ругаться.

Однажды во время войны, когда ему было 14 лет, произошел такой случай.

Был голод. Ребята позвали его в совхоз. Там, говорят, морковь очень хорошая, сладкая, крупная. Поддался он соблазну, надергал, пошел домой, постучал. Дверь отворил отец. Мальчик подумал, что тот похвалит, скажет: “Молодец!”, а он взял эту морковь и этой морковью мальчика – и так, и этак! А потом ее в крапиву бросил и говорит: “Это в первый и в последний раз. Не позорь наш род. У нас в роду никогда никто ничего чужого не брал. Продать, купить, обменять – можно, брать без спросу – нельзя.”

Во время войны будущий отец Авель, Коля Македонов, целыми днями хлопотал по дому, заботился о младших братьях и сестрах. Отец его в госпитале работал; мать целый день была занята на производстве. А он трудился по дому: и пек, и стирал, и шил – обшивал своих братьев и сестер.